…Подвиг народа и его воинов, совершённый в годы Отечественной войны, становится могучим основанием для дальнейшей истории. Этот подвиг есть та доминанта, которая сохраняет нацию в дальнейшем. Подвиг, забвение которого для нации и государства равносильно самоубийству.
(Историк Ю.А.Соколов)

Михаил Михайлович Опарин прошёл путь от помощника командира корабля до командующего Дальней авиации (ДА) России. На собрании секции “Авиакосмическая” Российской инженерной академии он подробно рассказал о зарождении, истории развития Дальней авиации, технических особенностях самолётов, событиях и людях, в них участвовавших. Особый интерес вызвал раздел, относящийся к периоду Первой мировой войны. Предлагаемая статья подготовлена автором по материалам его доклада.

Этот рассказ – о подвигах русских лётчиков Эскадры Воздушных Кораблей “Илья Муромец” (ЭВК “ИМ”), совершённых в годы первой мировой войны. Эскадры, ставшей прародительницей Дальней авиации России, главной ударной силы Военно-Воздушных сил.

К сожалению, в годы Советской власти наибольшему забвению подверглись наши предки, сражавшиеся в этой войне. А саму Первую мировою идеологизировано именовали “империалистической” и оценивали негативно и пренебрежительно.

В то же время зарубежные военные историки почитают эту войну не менее Второй и именуют Великой. В России до Октябрьской революции многие называли её Второй Отечественной, подчёркивая всенародный характер и значение её для государства. Враг и тогда был не менее опытен и силён, чем в период Великой Отечественной, союзники ненадёжны и коварны, а проблемы снабжения и обеспечения войск столь же болезненны и трудно разрешимы.

Русские солдаты и офицеры также верно служили Присяге, свято хранили честь свою и Родины, доблестно и умело громили врага и терпеливо сносили тяготы фронтовой жизни. Мне, как одному из командующих ДА России, и моим товарищам сегодня, в преддверии празднования столетия её образования, работа по возвращению памяти забытых героев России времён Первой мировой войны представляется наиважнейшей.

Вот почему, отработав необходимые материалы, наша команда 25 сентября 2013г. отправилась в республику Беларусь, на место, где Эскадра Воздушных кораблей “Илья Муромец” понесла свою единственную боевую потерю. Эту поездку по местам боевых действий 3-го боевого отряда ЭВК “ИМ” мы, члены команды под названием “Экипаж”, задумали давно и приурочили её день в день к 97-й годовщине этого подвига, совершённого 25 сентября (по новому стилю) 1916г.

В “Экипаж” вошло четверо, как на боевом корабле “Илья Муромец”:

• наш духовный наставник протоиерей Константин (К.Ю. Татаринцев) – заведующий сектором ВВС России отдела Московской Патриархии по взаимодействию с вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями, настоятель храма “Вознесенье Господне за Серпуховскими воротами”, кандидат физико-математических наук;
• историк-поисковик Панкратьев Павел Николаевич, племянник Панкратьева Алексея Васильевича – Георгиевского кавалера, командира 2-го боевого отряда ЭВК “ИМ”;
• оператор Евдокимов Владислав Александрович, подполковник ВВС, имеющий опыт создания фильмов о ДА России;
• и я, Опарин Михаил Михайлович, Заслуженный военный лётчик России, председатель Совета ветеранов ДА, кандидат военных наук.

В Белоруссии к нам присоединился старый друг Дальний авиации – Гушель Николай Григорьевич, наш проводник.

Современная ДА, как авиационная составляющая Стратегических Ядерных Сил России, высокоточное дальнобойное средство в руках Верховного Главнокомандующего – это плод родившегося тогда, в 1914 г., первого в мире авиационного соединения тяжёлых Воздушных Кораблей “ИМ”.

Мы должны больше знать о наших “началах”. Эти знания чрезвычайно важны для тех, кто сегодня служит и будет служить в ДА. Они необходимы и нам, наделённым опытом и сединами былой службы, руководящему составу ДА и ВВС, чтобы избежать прежних ошибок и “не наступать на одни и те же грабли дважды”. Я часто задумываюсь над тем, что многие проблемы, стоящие перед военными, наши предки уже решали, иногда ценой проб и ошибок и даже потерь – боевых и не боевых.

Показателен в этом плане опыт боевых действий боевых отрядов ЭВК “ИМ”, действовавших самостоятельно от Эскадры и полосах военных действий фронтов Русской Императорской армии. За основу мы взяли 3-й боевой отряд под командованием штабс-капитана Иосифа Станиславовича Башко в полосе действия Западного фронта. Нашими помощниками стали мемуарные воспоминания первых русских лётчиков – командиров кораблей, механиков, офицеров штаба ЭВК “ИМ”. К сожалению, Гражданская война расколола русское общество, многие вынуждены были навсегда покинуть Отечество. Значительную часть их составляли офицеры – потомственные носители русских боевых традиций и воинского духа. О них долгое время предпочитали не вспоминать, как и о событиях, связанных с ними, а саму военную историю вести с послереволюционного времени. Их мемуары не издавались, но бережно хранились потомками.

Нашими активными помощниками при подготовке экспедиции стали: Н.П. Панкратьева, разработавшая маршрут экспедиции и установившая связь с представителями местной власти; исследователь-историк авиации М.А. Хайрулин, предоставивший уникальные фото; поисковик – минчанин Дмитрий Трегулов, давший важные рекомендации по организации поездки. Ценным было ознакомление с исследованиями военных историков Российского Воздушного Флота – В.Р. Михеева, М.А. Хайрулина, М.Н.Никольского и многих других.

К середине лета третьего года Первой мировой войны 3-й боевой отряд ЭВК “ИМ” в составе 4-х Воздушных Кораблей (по законам того времени слова Воздушный Корабль писали с большой буквы, подчёркивая их особую значимость) базировался на аэродроме Станьково, в 45 км юго-западнее Минска.

Сама Эскадра базировалась в Пскове. Командовал отрядом штабс-капитан Иосиф Станиславович Башко, георгиевский кавалер с большим опытом боевых полётов. Надо отметить, что в зависимости от исправности самолётов и готовности лётных экипажей боевой состав менялся, неизменным оставался только командирский корабль и экипаж. Вспоминает М.Н.Никольский – старший механик ЭВК “ИМ”: “отряд расположился хорошо. Обширный и ровный аэродром благоприятствовал тренировкам молодых лётчиков, а жилые помещения позволили разместить весь персонал отряда с наибольшими удобствами”. Авиаторы жили в доме графини Чапской, палатки с самолётами находились позади парка в поле. Всё было хорошо замаскировано от германской авиации. Аэродром был прикрыт артиллерийской батареей. Прибыли горючее, боеприпасы, запасные части и инструменты, были организованы мастерские, метеостанция и фотолаборатория. Корабли выполняли задание 3-й армии Западного Фронта, производя воздушную разведку позиций и перемещения резервов противника на глубину до 150 км.

В таких случаях брали с собой 4-5 пудов бомб и ещё одного воздушного стрелка с пулемётом (при полётах на ближнее расстояние – 8 -10 пудов бомб) и сбрасывали их на артиллерийские позиции противника, железнодорожные станции и аэродромы. Добивались высокой точности попадания с помощью специальных таблиц и визира прицельного прибора. Возвращаясь обратно, обстреливали окопы противника из пулемётов.

По смелости действий и настойчивости в выполнении заданий отличался командир Корабля “ИМ XVI” поручик Д.Д.Макшеев, его экипаж входил в состав 3-го боевого отряда. Зная, что в любом полёте можно встретить немецких истребителей, он брал с собой 4 пулемёта с запасом патронов: один для артофицера, другой для помощника, третий для механика, четвёртый – запасной. Уже к 15 апреля 1916г. за успешное ведение воздушной разведки он был награждён вторым орденом “Святой Анны III степени”, в мае получил чин поручика, а позднее – ещё два ордена: “Святого Станислава II степени” и “Святого Владимира IV степени”.

В сентябре 1916г. Главное командование Русской армии, готовясь к крупной операции в районе Барановичей, скрытно подтягивало ближе к фронту свои резервы и усиленно снабжало фронт артиллерией и боеприпасами. Чтобы отвлечь внимание противника, было приказано силами объединённой группировки тяжёлой и лёгкой авиации нанести авиационный удар по штабу 89-й германской резервной дивизии, интендантским и артиллерийским складам и аэродрому в районе Боруны – Антоново Ошмянского уезда Гродненской губернии.

24 сентября все Корабли 3-го боевого отряда (“Киевский”, XII, XVI, XVIII) перелетели с аэродрома Станьково на аэродром подскока Мясоты, расположенный недалеко от станции Молодечно, 12 “Вуазенов”, участвовавших в воздушном ударе, и два отряда истребителей  “Моран-Парсолей” базировались на трёх аэродромах около Минска. Все эти аппараты должны были выполнить боевую задачу ударом одной группировки под прикрытием истребителей. Это была первая совместная операция тяжёлых и малых аппаратов.

По плану первыми должны были взлететь “Муромцы” с “Ваузенами”, за ними истребители “Моран-Парасоли”. Общий боевой порядок следовало построить при полёте к линии фронта до пункта Крево. Далее все должны были следовать на Боруны. Из-за плохой подготовки и общей организации удара всё пошло не так и закончилось тяжёлыми потерями.

Первым в 5 ч 30 мин утра 25 сентября взлетел “Киевский”, управляемый штабс-капитаном Башко. Наблюдателем на борту был начальник отдела разведки армии подполковник Брант – организатор этого воздушного удара. За ним вылетел Корабль XVI поручика Макшеева. «Муромец XVII» поручика Белякова стартовать не смог из-за «Трёхкратного возникавшего пожара моторов при запуске». Корабль XII штабс-капитана Городецкого после взлёта, не дойдя до линии фронта, вернулся на аэродром вылета в связи « с отсутствием опытного помощника командира корабля». Так было сказано в итоговом донесении. Последний «Ваузен» взлетел только в 7 ч утра, когда «Муромцы» были над объектом встречи у местечка Крево. А когда взлетел последний истребитель «Моран» 11-го корпусного авиационного отряда, то поднявшийся первым «Муромец» с подполковником Брантом уже возвратился с боевого задания. Всего стартовало 3 больших и 13 малых аппаратов.

После взлёта «Муромцы» построились в колонну самолётов и на высоте 2500 м взяли курс на Боруны. До цели было 70 км. Наших «Моранов» и «Вуазенов» не было видно. На середине пути «Муромец XVI» Макшеева вышел из строя, развернулся и полетел обратно. Все видели, что винт его крайнего правого мотора стоял неподвижно. «Киевский» прилетел к цели первым и не подвергся ни зенитному обстрелу, ни атакам истребителей. Хотя экипаж Башко заметил, как с аэродрома противника в воздух поднялись истребители, но почему-то не решились атаковать и отошли в сторону.

«Киевский» высыпал на объекты удара  15 пудов бомб, выполнив два захода. Прямые попадания в Борунах и Антоново вызвали сильные пожары. Развернувшись на обратный курс и пролетев несколько минут, Башко увидел летевший им навстречу курсом на Боруны самолёт Макшеева.

Да, это был Макшеев, устранивший неисправность двигателя в полёте и, понимая, как не хватает его бомб в ударе по цели, он шёл для непременного выполнения поставленной боевой задачи. Это было большим риском – бомбить в одиночку, но честь превыше всего! Макшеев сознавал. Что степень его риска повысилась в связи с тем, что рассчитывая на истребительное прикрытие, «Муромцы» увеличили бомбовую нагрузку за счёт оборонительного вооружения.

Наблюдая эту картину, Башко понимал, что уже никто помочь Макшееву не сможет – топлива было «в обрез» дойти бы только до своих. А тем временем группе «Вуазенов» удалось прорваться сквозь зенитный огонь противника севернее Крева и сбросить 78 бомб весом 100 пудов на вражеские цели в районе Боруны – антоново. Были замечены удачные попадания, вызвавшие взрывы и пожары на земле. Возвращаясь и подлетая к линии фронта, экипаж Башко встретил целую «тучу» наших истребителей, кружащихся на одном месте.

Перелетев линию фронта, «Киевский» взял курс на Станьково и около 10 ч произвёл посадку на своём аэродроме. Все ждали Макшеева, но до 12 ч его не было. Запросили по телеграфу Мясоту, но и там он не садился. Тогда Башко распорядился готовить самолёт к повторному вылету: «погрузить 10 пудов бомб, установить 3 пулемёта «Виккерс» и запасной «Льюис», бензина и масла на 3,5 ч полёта…». В полёт также взял двух мотористов пулемётчиков.

Когда Корабль был готов к полёту, Башко телеграфировал в штаб армии: «вылетел на поиск Макшеева». Его он не нашёл. Беспрепятственно пролетев до Борунов, он в течении 15 мин кружил над местечком, сбрасывая бомбы. Убедившись, что местечко разрушено и горит, повернулся обратно. Артиллерия молчала, истребителей не было видно. Башко благополучно вернулся на свой аэродром. После посадки он телеграфировал Начальнику Эскадры и дежурному генералу Ставки о том, что Корабль  XVI не вернулся из боевого полёта. На следующий день, 26 сентября, из штаба армии сообщили, что перехвачена немецкая радиограмма такого содержания: «25.09 наш отряд истребителей в районе местечка Боруны после непродолжительного боя сбил большой русский аппарат Сикорского. На земле в аппарате были найдены 4 обгоревших трупа офицеров-лётчиков. В этом бою мы потеряли один истребитель». А вечером немецкий самолёт сбросил на наш аэродром вымпел с запиской, в которой сообщалось: «сегодня 25 сентября в 7 ч утра в упорном бою был сбит немецким аэропланом с большой высоты у местечка Боруны «Илья Муромец», лётчики убиты. Храбрые воины завтра будут похоронены с воинскими почестями. Обер-лейтенант (подпись не разборчива)».

Через несколько дней в 3-й отряд передали немецкую газету, подброшенную в наши окопы на передовых позициях. В ней была опубликована фотография могилы русских лётчиков с православным крестом и надписью на немецком языке: «Здесь похоронены 4 русских лётчика, сбитых в воздушном бою 25.09.1916г.». Около креста лежали обгоревшее колесо шасси «Муромца» и радиатор мотора «Санбим». В газете было написано: «25.09 в воздушном бою с нашими истребителями был сбит и сгорел в воздухе большой русский аппарат Сикорского. Погибших храбрых авиаторов похоронили в общей могиле с воинскими почестями».

Из немецкой информации видно, что корабль загорелся в воздухе и разбился при ударе о землю. Обгоревшие трупы членов экипажа были найдены среди обломков. Это свидетельствует о том, что бомбы были сброшены по цели, иначе они бы взорвались при столкновении корабля с землёй, не оставив никаких обломков. После сброса бомб «Илья Муромец» повернул обратно и был атакован немецкими истребителями.

По показаниям наших лётчиков, корабль Макшеева и сопровождавший его «Парасоль» подверглись нападению двух «Альбатросов» и двух немецких «Фоккеров». Из рапорта немецкого лётчика 45-го полевого авиаотряда лейтенанта Вольфа известно, что его «Альбатрос», пристроившись сзади со стороны солнца, открыл огонь по пилотской кабине «Муромца» и гондоле правого двигателя с дистанции 200 м. Сблизившись до 150 м, заметил, что у него повреждён крайний правый двигатель. Но тут из люка в середине его верхнего крыла появился пулемётчик и открыл по немецкому истребителю огонь. «Муромец» искусно маневрировал, каждый раз подставляя немца или под стрельбу воздушного стрелка, или в спутную струю от самолёта. Тем временем «Муромец», летящий на трёх моторах, начал медленно терять высоту и разворачиваться влево, пытаясь спланировать в безопасную зону за русскими окопами, при этом продолжая вести огонь уже двумя пулемётами из верней и боковой установки. В ответ Вольф атаковал корабль Макшеева в восьмой раз, стреляя по кабине. «Илья Муромец» начал раскачиваться из стороны в сторону, задрожал и неожиданно свалился в крутую спираль, переходящую в «штопор». Когда вращение его стало почти отвесным, от корабля отделилась верхняя часть крыла. Немецкий истребитель пикировал вслед за кораблём, его двигатель остановился, но лётчик сумел совершить вынужденную посадку на лётном поле своих «корректировщиков». Крылья его самолёта были изрешечены не менее чем 70 попаданиями, лопасть воздушного винта перебита, бензин и масло лились на дно фюзеляжа.

Нам неизвестны рапорты трёх других истребителей. Несомненно, что они не раз атаковали воздушный корабль Макшеева, который мужественно защищался. Опросом русских лётчиков, участвовавших, в бою, было установлено, что 3 или 4 самолёта противника были вынуждены экстренно выйти из боя энергичным снижением, и, как было подтверждено, один из них был сбит. В этом бою погиб также лётчик самолёта «Моран-Парсоль» II-го корпусного авиатора – русский рядовой К.Янсон.

«Илья Муромец XVI» поручика Макшеева упал в районе населённого пункта Чухны, юго-западнее Крево. Среди обломков корабля было обнаружено четыре обгоревших тела с пулевыми ранениями в области груди и головы, что говорят о том, что экипаж был убит ещё в воздухе. Погибли поручики Д.Д. Макшеев, М.А.Рахмин, Ф.А.Гаибов, О.С.Карпов.

5 октября в Храме усадьбы графини Чапской, где были расквартированы авиаторы 3-го боевого отряда ЭВК «ИМ», прошла траурная служба по погибшим.

О подвиге экипажа Макшеева 25 сентября 1916г. у местечка Боруны писала вся российская пресса: «наш самолёт дрался с четырьмя немецкими истребителями, из которых 3 сбил, а затем сам погиб». В другой газете был опубликован портрет Дмитрия Дмитриевича, который за боевые отличия имел почти все воинские ордена России. За этот подвиг все члены экипажа «ИМ XVI» были посмертно награждены орденом «Святого Георгия IV степени».

«Святой Георгий» в истории русских орденов занимает особое место. Им награждали лишь за конкретные боевые подвиги и, как сказано в статусе ордена, он вручался только тем, кто «… отличили себя особливым каким мужественным поступком». С учётом редкости награждения этим орденом, можно считать, что орден «Святого Георгия» — исключительно почётная, наиболее любимая и желанная награда. Кроме автоматического присвоения воинского звания, она давала и потомственное дворянство. За всю историю ордена с 1769 г. его I степенью было награждено всего 25 человек, II – 125, около 640 —  III степенью и несколько тысяч – IV степенью. Более 30 человек ЭВК «ИМ» награждены этим орденом. «Святой Георгий IV степени» представлял собой малый крест, покрытый белой эмалью, с изображением конного Георгия Победоносца, поражающего копьём дракона.

Командир 3-го боевого отряда штабс-капитан И.С.Башко за разгром германского штаба у местечка Боруны получил Золотое Георгиевское оружие и был произведён в капитаны.

Потеря храброго экипажа Д.Д. Макшеева больно отозвалась на общем состоянии лётного состава не только 3-го боевого отряда, но и всей ЭВК «ИМ». Неудача первого совместного удара тяжёлых и лёгких самолётов Русского Воздушного Флота стала предметом дальнейших разбирательств.

Читая и перечитывая эти строки воспоминаний, нас всё больше и больше тянуло в Белоруссию. А что осталось сегодня на месте подвига экипажа Макшеева? Знают ли местные жители о том, что произошло на земле почти 100 лет назад? Ведь две войны прокатились по тем местам.

Заручившись поддержкой наших белорусских товарищей, 23 сентября 2013г. мы отправились в путь. Не буду говорить о приключениях, которые нас ожидали по пути в Минск, скажу только, что к вечеру этого же дня мы благополучно добрались до минской кольцевой дороги, где встретились с моим другом и нашим проводником Николаем Григорьевичем Гушелем. Благодаря ему, вечером мы добрались до Станьково и сразу – к Храму.

Храм Святителя Николая в годы Советской власти был разрушен, сейчас восстанавливается. Несмотря на поздний час, нас встретил Олег Игоревич Маслиев – ведущий архитектор, научный руководитель дворцово-паркового ансамбля «Станьково». Человек светский, но внешне очень похож на служителя церкви. После взаимных приветствий договорились встретиться утром. Переночевали в одном из домов Центра туризма «Станьково». Вечером, возле камина, все делились своими впечатлениями и строили планы. Решили: маршрут 24 сентября пройдёт через Станьково, Барановичи, Ошмяны, а 25 сентября – быть в Борунах.

Утром были на месте встречи – возле Храма. Наш гид, Олег Маслиев, начал свой рассказ о Станьково. Он расположен в 45 км юго-западнее Минска, в Дзержинском районе Минской области. Это административный центр Станьковского сельсовета, родина Героя Марата Казея. Маслиев подробно рассказал о восстанавливающемся Храме Святителя Николая, провёл экскурсию по территории усадьбы, где в годы Первой мировой войны базировался 3-й боевой отряд ЭВК «ИМ».

Мы побывали в местном музее, посвящённом истории Станьково и роду графов фон Гуттен-Чапских, прошли по старинным аллеям парка имения, осмотрели сохранившиеся строения, где жили лётчики Эскадры, и место, где располагался аэродром. Даже сегодня развалины построек и сохранившаяся часть парка говорят нам о былой красоте и величии усадьбы. Меня поразила глубина и точность знаний нашего гида о боевых подвигах наших авиаторов в годы Первой мировой войны и истории Станьково. В лице Олега Игоревича мы нашли нашего помощника и союзника. Решили помочь местному музею и задумали построить в память о наших героических предках часовню и повесить Памятную доску.

Тепло попрощавшись с Маслиевым, мы отправились в дорогу. Наш путь в г.Барановичи лежал через Столбцы – административный центр Столбцовского района. Дело в том, что в этом городе на православном кладбище находится могила, внесённая в Свод памятников истории и культуры Республики Беларусь, и принадлежит она Георгиевскому кавалеру, командиру Корабля «Илья Муромец Х» 2-го боевого отряда ЭВК «ИМ» полковнику Авениру Марковичу Констенчику.

В Столбцах нашу делегацию встретили благочинный храмов Столбцовского района, настоятель Храма «Во имя Святой праведной Анны» протоирей Александр (Мартинчик) и отец Георгий. Нам показали храм, ознакомили с его святынями – старинными иконами, в том числе полковыми. По рассказам служителя Храма, в нём проходили службу братья Констенчики. Старший – Аполлинарий – был священником, младший – Авенир – псаломщиком. А в годы Первой мировой Аполлинарий служил священником 2-го боевого отряда ЭВК «ИМ», а Авенир – командир Корабля «Илья Муромец Х».

Прославленный боевой лётчик, штабс-капитан А.М. Констенчик за мужество и отвагу при выполнении боевых заданий был награждён семью орденами, а 11 апреля 1917г. – орденом «Святого Георгия IV степени». Его он удостоен «за то, что, состоя в ЭВК, 10 и 13 апреля 1916г. по заданию штаба 12-й армии под ураганным огнём неприятельской артиллерии совершил два боевых полёта на Воздушном Корабле «Илья Муромец Х» на станцию Даудзевас. Сброшенными с Корабля 33 бомбами произведены значительные разрушения на станции и в подвижном составе, повреждены пути. Кроме того, во время этих полётов добыты важные сведения о противнике. Во время боевого полёта 13 апреля Констенчик был тяжело ранен в грудь осколком снаряда на вылет, подбиты три мотора, Корабль получил более 70 серьёзных пробоин». Так было написано в наградном Приказе по 12-й армии №770 от 5 октября 1916г.

После ранения Констенчик служил в наземной службе ЭВК «ИМ» в Гражданскую войну воевал на стороне Добровольской армии, дослужился до чина полковника. После эвакуации из Крыма эмигрировал в Югославию. Через несколько лет вернулся и жил у своего брата в Столбцах, работая в церкви псаломщиком. Умер он от сыпного тифа 29 декабря 1935г.

Отец Александр очень тепло отзывался об Авенире Марковиче, который помимо основной работы псаломщиком преподавал в церковной детской школе, имел идеальный слух, красивый голос, играл на многих музыкальных инструментах и пользовался большим авторитетом у прихожан. Громадные толпы народа пришли проводить его в последний путь.

Сопровождаемые отцом Александром и отцом Георгием, мы посетили православное кладбище, где его украшением является двухметровый памятник темнокрасного мрамора, увенчанный крестом. На постаменте высечены слова из Евангелия: «Придите ко Мне вси труждающиеся и обремении, и аз упакою вы (М.Ф. 11:28)», а под ними читается: «Авенир Маркович Констенчик, псаломщик Столбцовской церкви, полковник русской армии, кавалер ордена «Святого Георгия», капитан Воздушного Корабля «Илья Муромец». Скончался 29.12.1935 г. от роду 46 лет». Была отслужена совместная православная панихида. Так мы отдали дань памяти Герою Первой мировой войны.

Тепло попрощавшись с нашими новыми друзьями, мы продолжили свой путь. К обеду приехали в Барановичи – административный центр Барановичского района Брестской области. Там нас ждала тёплая встреча с моими боевыми друзьями, ветеранами гвардейского Орловского Краснознамённого тяжелобомбардировочного авиационного полка ДА. Но об этом расскажу в следующем рассказе.

Наш путь лежал дальше в г.Ошмяны – центр Ошмянского района Гродненской области. Сюда мы прибыли поздно вечером, спасибо хороши белорусским дорогам – добрались без приключений. Переночевали в гостинице, и утром 25 сентября, в день 97-й годовщины подвига экипажа Макшеева, мы были в агрогородке Боруны. По договорённости нас сопровождал заместитель председателя администрации Ошмянского района А.А.Савенец и благочинный храмов района отец Пётр.

В Борунах наша большая делегация совместно с преподавателями и учениками старших классов местной средней школы имени Марата Казея приняла участие в памятных мероприятиях, посвящённых подвигу экипажа «Илья Муромец XVI» поручика Д.Д. Макшеева. Мы были приятно удивлены, когда увидели на месте гибели экипажа прекрасный памятник лётчикам-героям. Он был открыт в апреле 2009г. в центре городка Боруны рядом с автодорогой и местной средней школой. Памятник выглядит как громадный валун красного гранита с установленной на лицевой стороне металлической памятной доской. На ней изображены барельефы: летящего самолёта «Илья Муромец», четырёх офицеров в лётной форме времён и знака Ордена «Святого Георгия», которыми они были награждены посмертно. Барельефы лётчиков подписаны на белорусском языке, под ними текст: «экипажу самолёта «Илья Муромец XVI», которые героически погибли 25.09.1916г. у местечка Боруны».

Авторы памятника – архитектор Виктор Бурый, скульптор – Валерий Колесинский. Это первый на постсоветском пространстве именной монумент, посвящённый подвигу лётчиков Первой мировой войны. В экипаже «Муромца» трое лётчиков были православными, а один, Гаибов – мусульманин, он же был первым лётчиком Азербайджана. Толерантность белорусского народа проявилась и здесь. Памятник в Борунах освятили настоятели местного католического костёла и православной церкви из соседнего местечка Гольшаны.

Отмечая 97-ю годовщину подвига русских лётчиков, школьники, которые выстроились возле памятника, показали нам своеобразный литературный монтаж. Ученики старших классов, выступая по одному, подробно рассказали о подвиге экипажа поручика Макшеева. Это было очень трогательно, а нам было радостно на душе. Да – они знают, да – они помнят. Ведь благодаря средней школе, местной православной церкви и другим источникам, из поколения в поколение передаётся слава наших предков, совершивших подвиг в небе Беларуси. И надо, чтобы так было везде, где жили, служили и воевали наши предшественники – лётчики ЭВК «Илья Муромец».

После возложения цветов к памятнику по договорённости с директором школы Ф.В.Стакулевичем продолжили встречу в актовом зале школы, где каждый из членов нашего «экипажа» выступил перед детьми и преподавателями. Надо было слышать ту тишину в зале и то внимание, с которым дети принимали наши сообщения.

После выступления детвора долго не отпускала нас, особое внимание досталось отцу Константину, но извинившись, мы увели нашего батюшку. Нам показали школу и школьный музей, где мы передали подарки и некоторые экспонаты для музея, обещали тесно сотрудничать.

К сожалению, нам никто не мог показать место точного падения «Муромца XVI», но примерное место захоронения членов экипажа нам указали. Это сельское православное кладбище, где немцы, отдавая дань храбрости и героизму русских пилотов, похоронили их с воинскими почестями в братской могиле под православным крестом, а у его подножия «лежало обгоревшее колесо шасси «Муромца» и радиатор мотора».

В 30-е гг. прошлого века при обустройстве воинских захоронений минувшей войны на территории тогдашней Польши вместе с погибшими немецкими и австрийскими солдатами были перезахоронены и русские лётчики. Место их захоронения обозначено стандартным каменным памятным крестом с вырубленной на нём надписью на польском языке: «4 неизвестных русских лётчика захоронены 25.16». Месяц захоронения отсутствует, но его нет и на других крестах этого кладбища.

Там покоятся русские герои-авиаторы кавалеры ордена «Святого Георгия IV степени».

• поручик Макшеев Дмитрий Дмитриевич – командир корабля «Илья Муромец XVI»;
• поручик Рахмин Митрофан Алексеевич – помощник командира корабля;
• поручик Фаррух Ага-Мамед Гаибов – артиллерийский офицер (штурман), первый лётчик Азербайджана;
• поручик Карпов Олег Сергеевич – офицер-наблюдатель (воздушный стрелок).

Каменный крест, установленный в 30-е гг. прошлого века, сохранился до настоящего времени. Данный памятник является кенотафом – символическим захоронением без захоронения фактического. Крест, установленный немцами, не сохранился. Точное местоположение могилы русского экипажа утрачено.

Более 200 крестов я насчитал на этом воинском захоронении, причём кресты офицерские по размеру и цвету отличались от крестов нижних чинов.

В центре кладбища стоит большой католический крест, под ним на чёрной металлической плите высечены слова на немецком и русском языках: «Здесь покоятся солдаты – жертвы Первой мировой войны».

На этом лютеранском воинском кладбище, возле каменного креста захоронения русских лётчиков наши батюшки провели совместную поминальную службу. Звучавшие слова молитвы совместно с пением женского хора вызывали в нашем сознании чувство духовного единения нас и давно ушедших в иной мир наших предков. И сумрачный день к концу службы, вдруг освещённый солнечным лучом, показался нам не случайным природным явлением, а особым знаком Свыше.

На обратном пути мы долго молчали, каждый был под впечатлением пережитого и увиденного. Вернувшись в Ошмяны, по приглашению отца Петра осмотрели его храм, где шли реставрационные работы. Гостеприимный хозяин угостил нас чаем с мёдом с собственной пасеки, но разговор был обо всём и ни о чём. Все были под впечатлением пережитых событий накануне. Это чувство ещё долго владело мной. Чувство гордости и восхищения моими предками, воевавшими в ЭВК «ИМ» в Первую мировую войну.

Обратная дорога до Минска показалась нам значительно короче. Наш путь через город лежал как раз мимо Мемориала на месте Минского Братского воинского кладбища. Более 5 тысяч воинов Русской Императорской армии, погибших в годы Первой мировой войны, похоронены здесь. Мемориал торжественно открыли 14.08.2011г. И каждый год 11 числа, 11 месяца в 11 ч здесь начинаются торжественные мероприятия, посвящённые окончанию Первой мировой войны. Здесь на иноверческом участке Братского Минского кладбища был похоронен старший унтер офицер Эдмунд Фогг.

Фогг был младшим мотористом в экипаже «Ильи Муромца III», командиром корабля которого был поручик Дмитрий Алексеевич Озерский, 2 ноября 1915г. его экипаж на Илье Муромце III» нанёс бомбовый удар по железнодорожной станции Барановичи. Это был его 26-й боевой вылет. При выполнении бомбометания экипаж попал под сильный зенитный огонь противника. В результате на самолёте были повреждены тросы управления элеронами. Заметив неисправность, поручик Озерский сумел развернуть корабль, действуя лишь рулём направления.

Он долетел до линии фронта и пошёл на снижение. Неожиданно накренился влево и заскользил на крыло. Выровнять аппарат не удалось. Он перешёл на пикирование, а затем в «плоский штопор» и упал на нашей территории в районе местечка Прилуки.

Почти весь экипаж погиб. Чудом уцелел только помощник командира корабля, лейтенант М.П.Спасов. Комиссия не могла установить точную причину случившегося, но допустила, что управление было повреждено во время обстрела.

На Мемориальном воинском кладбище в Минске на одной из металлических плит мы нашли надпись «старший унтер-офицер Фогг Эдмунд, моторист Эскадры Воздушных Кораблей «Илья Муромец», погиб 02.11.1915г.». В общей сложности более 2000 фамилий отображено на металлических плитах Мемориала.

Поручик Д.А. Озерский, самый результативный лётчик Эскадры, удостоенный всех офицерских наград, в том числе ордена «Святого Георгия IV степени» и Георгиевского оружия, был похоронен в Москве на Братском воинском кладбище, расположенном на Соколе. На этом кладбище было захоронено более 15 тысячи военнослужащих, погибших или ушедших от ран в годы Первой мировой войны. К сожалению, в отличие от Минского, это кладбище уничтожено, и имена погибших преданы забвению. Как такое может быть? Почему белорусы больше русские, чем мы?!

Да, Республика Беларусь больше других пострадала в Первую мировую. Не менее 900 тысяч её жителей были мобилизованы в российскую армию, около полутора миллионов стали беженцами и покинули её территорию, ещё почти два миллиона человек оказались в зоне немецкой оккупации. Экономике страны был нанесён колоссальный ущерб.

В Советском Союзе, как и в Советской Белоруссии, по идеологическим причинам обустройство воинских кладбищ и братских могил воинов, погибших на поле брани Первой мировой войны, на государственном уровне не проводилось. И это стало одной из главных причин того, что подавляющее большинство захоронений, находившихся в тыловых районах российских войск, до наших дней не сохранилось.

Тем не менее, в Республике Беларусь, начиная с 1990г., отношение к событиям и памятникам Первой мировой войны коренным образом изменилось – благодаря усилиям местных жителей, краеведов, общественных организаций при поддержке местных административных органов, церкви восстанавливаются памятники и памятные знаки.

Эту работу координирует и проводит «Управление по увековечиванию памяти защитников Отечества и жертв воин» Вооружённых Сил Республики Беларусь, при нём действует отдельный специализированный поисковый батальон.

Будучи в Беларуси, мы убедились в хороших результатах этой работы. Само отношение простых людей, интеллигенции, представителей администрации, особенно православной церкви, к исторической памяти своего посёлка, города и всей страны помогали нам в работе по сбору материалов об истории и боевой работе ЭВК «ИМ» Нам удалось снять документальный фильм о воздушных героях забытой войны.

Наш рассказ будет неполным, если не рассказать ещё об одном подвиге 3-го боевого отряда ЭВК «ИМ»- побеге из польского плена на Воздушном Корабле «Киевский» экипажа командира отряда полковника Иосифа Станиславовича Башко.

3-й боевой отряд вел успешные боевые действия с базового аэродрома Станьково вплоть до 1918г. Но в связи с успешным наступлением австро-германских войск на минском направлении создалась угроза его захвата. 22 февраля 1917г. из Станьково взлетели два оставшихся корабля. Вот как вспоминает сам Башко об этих событиях: «Мы взлетели по направлению Смоленска. У Насонова не заладился мотор и он сел в Борисове, где сжёг свой корабль при приближении противника. Я долетел до Бобруйска и хотел пополнить запас бензина и масла, чтобы лететь дальше» Но Башко не знал, что город уже захвачен частями Первого Польского корпуса, и экипаж был арестован, но после разбирательства отпущен в Смоленск. Башко был взят на поруки начальником авиации корпуса и скрытно готовился к побегу, подговорив троих польских товарищей.

«Самое трудное было достать топливо. Нужно было запасти для такого перелёта не менее 30-35 пудов. Сначала мне приносили в день не более пуда, потом чуть больше».

21 мая 1918г. немцы предъявили ультиматум начальнику Первого Польского корпуса о немедленном его разоружении. Вечером того же дня поляки согласились с требованиями ультиматума. Медлить было уже нельзя, и рано утром 23 мая 1918г. Башко с тремя поляками взлетел на «Киевском» в свой последний полёт в сторону Москвы.

Полёт проходил в сложных метеоусловиях. «Да и те волнения, три последние ночи без сна, риск бегства стали сказываться – я засыпал за штурвалом и, чтобы избежать катастрофы, приказал одному из компаньонов сесть рядом со мной и подбадривать меня. Так мы летели часа три, и я уже чувствую, что больше не могу. Как по команде, оба левых мотора чихнули и остановились. Корабль начал разворачиваться влево. С этим я уже не мог бороться и почти заглушил правые моторы. Придя в себя, я сознавал, что посадка необходима, иначе разобью машину. Перевёл корабль на планирование и, всматриваясь в землю, искал место для посадки. На моё счастье, недалеко увидел хороший лужок, а рядом пахота. Решил рискнуть, повёл корабль к земле, выключил правовые моторы и на предельном режиме коснулся земли.

Лужок оказался твёрдым, и мы пробежав до самой пахоты, благополучно остановились». Эта была деревня Желанья Смоленской губернии. Местные жители сразу арестовали экипаж и отобрали оружие. Только 1 июня 1918 г. после выяснения личности лётчиков отправили в Москву в Главное Управление Воздухофлота. Три польских товарища, чудом избежав ареста ВЧК, с большим трудом добрались в ноябре до Мурманска и отплыли во Францию. А полковник Башко остался служить в Красном воздушном флоте.

Так закончился боевой путь 3-го боевого Отряда ЭВК «ИМ». Сам побег из плена на Воздушном Корабле «Киевский» — это подвиг, впервые в мире совершённый русским лётчиком. Подвиг, который наши лётчики повторяли не раз в годы Великой Отечественной войны.

ВК «Киевский» получил своё наименование в честь легендарного перелёта экипажа под руководством главного конструктора самолёта «Илья Муромец» И.С. Сикорского из Петербурга в Киев и обратно 17-29.06.1914г.

Вот почему, возвращаясь из Минска в Москву, пройдя Вязьму, мы повернули направо и посетили деревню Желанья Угранского района Смоленской области. Здесь в мае 1918г., убегая из польского плена, совершил вынужденную посадку экипаж полковника И.С.Башко на ВК «Киевский». Нас встретил глава муниципального поселкового образования Дмитрий Александрович Слабчуков, который рассказал нам о сегодняшнем дне жизни деревни, о подвиге советских десантников 250-го авиадесантного полка 4-го воздушно-десантного корпуса, высадившегося здесь в январе 1942 г. За всю историю Великой Отечественной войны в Угранском районе Смоленской области была осуществлена самая крупная воздушно-десантная операция Советской армии. Было десантировано около 15 тысяч человек в тылу врага, которые собой закрыли дорогу на Москву. Там они и остались лежать в земле, защищая Родину, положив свои жизни. Благодаря десанту, партизанам и местному населению, Советской армии удалось остановить германские войска группы армии «Север», сорвав план немецкой молниеносной войны «блицкриг».

Мы побывали на братской могиле воинов Советской армии, погибших в 1941-1943гг. На месте братской могилы, где было захоронено около 1600 десантников, силами Воздушно-десантных войск России был создан Мемориал. Здесь на мраморных плитах выгравированы имена 408 известных бойцов.

Отрадно, что Мемориал в деревне Желанья был создан под руководством и при непосредственном участии Командующего ВДВ, Героя России, генерал-полковника Владимира Анатольевича Шаманова, моего товарища по службе в рядах Вооружённых сил.

Мне запало в душу изречение из книги В.Н. Белявиной «Беларусь в годы Первой мировой войны»:

«Во все времена на каждой войне появляются свои герои, и каждый народ гордится ими, прославляет в стихах, в песнях, в фольклоре. Десятки тысяч солдат и офицеров в годы Первой мировой войны совершили подвиги на земле и в небе Беларуси, Украины, стран Прибалтики и России, но почти никто не восславил их героизм, отвагу и доблесть, не создал памятников и мемориалов, не вернул неоплатный долг матерям, вдовам и сиротам, не воздал заслуженных почестей ветеранам».

И хотя эта работа сегодня идёт, по-прежнему долг каждого из нас – внести свою ленту, пусть самую малую, в общую нашу работы по поиску героев Первой мировой, их подвигов, и доведению их до нашего народа в статьях газет и журналов, книгах, кинофильмах.  Потому, что о героических временах прошлого, подвигах наших предков вспоминать необходимо всегда. Это делает нашу жизнь осмысленной и ответственной и особенно об этом необходимо вспоминать в период упадка и тяжёлых испытаний. Вспоминать, чтобы не утратить ориентиры в жизни, находить силы для сопротивления мерзостям бытия и многим неправдам. Вспоминать, чтобы совершить подвиг ради будущего.

Ведь мы — потомки тех, кому посчастливилось выжить в той первой глобальной катастрофе ХХ века. Несмотря на смену времени, политических взглядов и властей, земля наша была и по-прежнему остаётся нашим Отечеством. Знание своей истории, истории ДА в частности – необходимое условие воспитания чувства патриотизма у нашей молодёжи. И, как бы ни изменились средства вооружённой борьбы, наша армия осталось плоть от плоти той Русской Императорской армии и Русского Императорского Воздушного флота. Опыт прошлого служит нам уроком и опорой для нынешних и будущих поколений.

Михаил Опарин, генерал-лейтенант, Заслуженный военный лётчик РФ, действительный член Российской инженерной академии, председатель Совета ветеранов Дальней авиации, кандидат военных наук
Журнал «АвиаСоюз» / июнь-июль /2014